— Из 1916-го, с Луганского патронного завода, господин атаман. За Степной улицей появился, — пояснил помощник мэра. И стал сдержанно поздравлять меня и Борисова, и душевнее — Шатрова. Оказалось, что Николай II Шатрову погоны "обнулил" до полковника.
— Ну, полкан, с тебя простава, мля, — шепнул Шатрову Николаич.
— Есстесственно. Атаман исчез вместе с Борисовым. А я поехал к Перегудову, своему прямому начальнику. Отобедали, сдержанно, в его кабинете. Я только поковырялся в блюдах. Мышление дремуче тормозило. На обеде узнал, что начальником таможни меня назначили по протекции Перегудова, Бучкова, Шатрова и Тарапуньки. Того тоже назначили начальником таможни. Потом получил первичный инструктаж. Приказ и письменные инструкции ждали меня завтра.
Вернулся в "Асторию". В дверях номера торчал газетный листок. Развернул. Сверху было написано: "Голос разума". Короткий абзац сообщал, что на казачьей территории находятся 315178 человек. "Они и нас посчитали"… и завалился спать. Пополудни полпятого. Хороший способ отвлечься. Из серии — "всхрапни и всё пройдёт".
Глава 22
Проснулся от ударов в дверь. Выспался. На часах было без пяти минут восемь вечера. "Опять жандармы нагрянули?" Но в номер ввалились Борисов с покупками, Шатров, "Ромео и Джульетта". Макс привёл Любомира.
— Борн, перезнакомься — Любомир Штыць, бывший солдат СС, а теперь свободный хакер. Любомира переодели в цивильный костюм.
— И стало их двое, — с ядом в голосе сказал Никита. Яд был с тайной. Пожал руку Любомиру.
— Прошу, господа и товарищи, присаживаетесь, — сказал, и гости расселись. — Места всем хватило? Ну-с, как на сухую будем, аль как? Или с ужином?
— С ужином. Спустились в ресторан. Откушали. На десерт меня дремучего, просветили.
— Борн, ты главное проспал. Прага тут нарисовалась ниже по течению, — неожиданную новость преподнёс атаман.
— И как реагируют наши власти?
— Посол туда поедет завтра.
— Посолтуда это хорошо. И чё там у них?
— 27 октября 1928 года.
— Они славяне, надлежит им дружить с нами. Хлебов подкинем и "алга", — сказанул Борисов.
— Должны, — и Шатров стал рассказывать о приёме его у императора: — Нас троих в звании повысили: меня, Зворыкина и Муравьева. И император был не наш.
— Непонятно говоришь, атаман.
— Борн, ты знаешь какой рост, э, был у Николая II?
— Около 170-ти сантиметров, — припомнилось.
— А у этого — 155! Это если в ваших метрах-сантиметрах. "И кто императора мерил?" — подумал. — Волосы рыжие! — продолжил Шатров, — и наследнику Александру шестнадцать лет. Каково!
— Кáково.
— Ну и словечки у тебя, Борн.
— Атаман не придирайся.
— Так не совпадает же! И пошла лекция Шатрова об увиденных нестыковках. Я отмахнулся.
— Да, но погоны "настоящего полковника" нацепил? — вопросил.
— Тэкс, и этот плюёт в мою душу, особо деликатную. Злыдень! Шатров ещё долго чертыхался. Пришлось длинно извиняться. Никита с Лиэль под шумок исчезли. За ними откланялись "братья хакеры". Только Борисов захотел нам свои покупки показать, объявился помощник мэра — коллежский секретарь Мальгин. Пригласили за стол.
— Господа, у меня к вам деликатная просьба от начальства, — сказал. Бла-бла-бла. Высокое начальство просило наши джипы.
— … да не конфузьтесь, Арсений Васильевич, много за машины не возьмём.
— 25-ть тысяч рублей золотом вас устроит, господа? Шатров присвистнул.
— А в обмен что? Мальгин посмотрел в блокнот:
— "Нива"- за 6 тысяч. Или "СПАЗ"- за 5-ть. Можете, если хотите, сегодня авто посмотреть, а завтра с утра и поменяемся. До свидания, господа. Мальгин ушёл, поднялись в мой номер.
— Зачем тебе данный "слонобой", Николаич? — вертел в руках Шатров тяжёлый бокфлинт фирмы "Merkel" под патрон.470 Nitro Express.
— Затем. Пригодится. Деньги-то Борна, — хохотнул Николаич.
— Дорогой, значит. А где купил? — Шатров примеривался к большой дуре.
— Дорогой. В "Оружейном де Камилли". Хотел нам Борисов лекцию об охотничьем оружии рассказать, да не успел. Аэлита к нам приехала, на ночь глядя. Николаич и атаман откланялись, похабненько скалясь. И нечищеный после стрельбы МП-38 забрал Борисов. Аэлита немного "пообщалась", потом мы облачили разбросанные вещи, плюс Глок, и поехали на извозчике в ресторацию "У Косты". Аэлита там столик заказала. Ресторация находилась на Воронцовской улице и была моднявой.
Зашли. Зала ресторации была исполнена в греческом стиле. Имелась сцена, закрытая синим плисовым занавесом. Четыре дюжины столиков были заняты, в большинстве, молодыми людьми, лет тридцати, и "фигуристо" одетыми. Нувориши, одним словом. Было шумно, накурено и весело. Наше появление публика встретила с немалым интересом. Одеяние выдавало, да чуток помятая моя физиономия. До столика нас довёл метрдотель в форме эвзона и усадил недалеко от подмостков. Не успели обмять "нижний мозг", как с соседнего столика, от четырёх офицеров, передали бутылку шампанского. Я заказал фрукты. Презент продегустировали, и половой понёс от нас ответ. Выпили второй бокал и за столик опустился крупный, за центнер весом, хозяин этого кабачка.
— Борн, знакомься, это — Коста Эстерикс.
— Роман Борн, домовладелец. Бла, бла, бла…
— …вы, импресарио мадмуазель Лилу? Бац. Заработал пинок под столом от Аэлиты.
— Я. А что?
— 25 % от её "перфоманс" вас устроят?
— Хм. Бац. Второй пендель. — Да, устроят.
— Чудненько. Э, завтра, не изволите подъехать подписать бумаги?
— Изволю, — согласился. Ударили по рукам, выпили и заполучили от заведения большущую тарелку греческих закусок.
— Борн, ты прелесть. — Угу. "Весть в тебя". Только надкусил сувлаки в пите, за столом новый посетитель. С трёхдневной щетиной, в пиджаке не по росту, и кривоватая ухмылка на наглом лице. "Ну, замути, что-нибудь, честный фраер".
— Здрасти. Эта, фраер, ты нам бабки должон за бедняжку князя Георгия. Аэлита фыркнула.
— Та-а-к. А ключ от квартиры, где деньги лежат, тоже должон?
— Так, эта, ага.
— Бочата, клифт, рыжьё? — продолжил. Сомнения промелькнули на мордахе хама.
— Ага. За соседними столиками стало тише. "Так-так". Запросы этого "мелкотравчатого" меня развеселили. Я откинулся на спинку стула. Глаза "щетинистого" из наглых, стали меняться в испуганные. "Глок" показал свой толстый магазин и так вот воздействовал. — Ох, эта, извиняюсь, ваше высокоблагородие, бес, эта, меня попутал.
— Тогда бабки на стол и свободен…
— Циник ты, Борн, — изрекла Аэлита, когда нахал, оставив серебро, испарился. Презент от соседнего столика повторился. — Роман, иди с офицерами пообщайся, — разрешила Аэлита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});